Письмо Мартина Скорсезе своей дочери о судьбе кино

Письмо Мартина Скорсезе своей дочери о судьбе кино

Открытое письмо Мартина Скорсезе дочери Франческе было опубликовано в итальянском журнале L’Espresso. В нем режиссер пишет о будущем кинематографа, которое считает светлым, и объясняет, почему все не так плохо.

«Дорогая Франческа!

Пишу тебе это письмо о будущем. Я смотрю на него сквозь призму своего мира, сквозь призму кинематографа, являвшегося центром этого мира.

За последние годы я понял, что представление о кино, с которым я рос и которое заметно в фильмах, что я показывал тебе с детства, те представления, что расцветали, когда я начал снимать кино, уже неактуальны. И я не имею в виду уже снятые фильмы, речь о тех, которые еще будут сняты.

Я не собирался впадать в отчаяние. Я пишу эти строки без уныния в душе. Напротив, я считаю, что у кино светлое будущее.

Всегда было известно, что кино — это бизнес, что искусство в кино возможно только благодаря связям с условиями бизнеса. Никто из нас, начинавших в 1960-х и 1970-х, не питал иллюзий по этому поводу. Мы понимали, что ради сохранения того, что мы любим, придется хорошенько поработать. Мы также понимали, что иногда будет нелегко. И, пожалуй, в какой-то мере мы осознавали, что столкнемся со временем, когда любой элемент непредсказуемости, любые затруднения в кинопроцессе будут сведены к минимуму или вообще исчезнут. Самый непредсказуемый элемент из всех? Фильм. И люди, которые его снимают.

Не хочется повторяться, поскольку об изменениях в кинобизнесе было многое сказано и написано до меня, но исключения из правил крайне воодушевляют. Уэс Андерсон, Ричард Линклейтер, Дэвид Финчер, Александр Пэйн, братья Коэн, Джеймс Грэй, Пол Томас Андерсон — им удается снимать кино, а Пол не только снял «Мастера» на 70-миллиметровой пленке, но и показал фильм в этой проекции в ряде городов. Любой человек, которому небезразлична судьба кинематографа, должен быть благодарен.

Я также очень тронут авторами, продолжающими снимать фильмы во всем мире: во Франции, Южной Корее, Англии, Японии, Африке. Это становится все труднее, но они справляются.

Но я не сочту себя пессимистом, если скажу, что искусство кино и кинобизнес сейчас на перепутье. Аудиовизуальное развлечение и то, что мы называем кино — движущиеся картинки, задуманные отдельными людьми, — похоже, движутся в разных направлениях. В будущем ты, возможно, будешь все реже встречать то, что называется кино в мультиплексах, но чаще видеть его в небольших залах, в интернете и как вариант в местах и при обстоятельствах, которые я не берусь предсказать.

Так почему же будущее столь светлое? Потому что впервые за историю этой формы искусства фильмы можно снимать за очень небольшие деньги. Во времена моей юности это было неслыханное дело, и крайне малобюджетные фильмы всегда были исключением, нежели правилом. Теперь все наоборот. Доступные по цене камеры позволяют красиво снимать. Можно записывать звук. Можно монтировать дома и там же заниматься цветокоррекцией. Все это теперь возможно.

Но при всем внимании к технологиям, совершившим революцию в производстве кино, стоит помнить одну важную вещь: кино снимают не инструменты, кино снимаешь ты. Можно свободно взять камеру, снять что-то и смонтировать в Final Cut Pro. Снять фильм такой, какой ты хочешь, — это совсем другое дело. Срезать не получится (здесь Скорсезе употребляет слово shortcuts, имеющее значение «кратчайший путь» и одновременно обозначающее клавишу быстрого доступа на компьютере).

Если бы Джон Кассаветис, мой друг и наставник, был сейчас жив, он бы с радостью использовал имеющееся оборудование. Но при этом он сказал бы то же самое, что и всегда: нужно полностью отдавать себя работе, защищать искру, благодаря которой ты решил снимать этот фильм. Защищать ценой жизни. В прошлом из-за дороговизны производства кино нам приходилось защищаться от истощения и компромиссов. В будущем тебе придется сражаться против других факторов. Например, с желанием плыть по течению и дать фильму ускользнуть от тебя.

И дело не только в сущности кино. Кратчайшего пути не бывает в принципе. Я не хочу сказать, будто все должно даваться тяжело. Я хочу сказать, что голос, что воодушевляет тебя, — это твой голос. Или, как говорят квакеры, внутренний свет.